Желание говорит нам: обрети это и будешь счастлив. Мы этому верим и пытаемся приобрести соответствующий объект. Если мы его не обретаем или не обретаем в достаточной мере, то страдаем. Если обретаем, то желание незамедлительно предлагает иную цель, а мы даже не замечаем, что оказались в дураках.
Хинду Сарна Лахшман

Снэйп кинул тяжелую мокрую мантию в кресло у двери и прошел к камину. В комнате было тепло, робкий свет ложился пеленой на изгибы старой мебели. Огонь в камине, обнимаясь со тьмою, набросил сеть теней, пронизываемую кое-где лучами, на стены и высокие потолки, окутывая комнату мягкой полумглой.

Снэйп мрачно посмотрел на слепое заплаканное окно, которое стыдливо прикрывало свои слезы тяжелыми пурпурными шторами. Конец весны выдался крайне дождливым. Он был полным потерь и тоски.

Профессор медленно опустился в кожаное кресло у камина и закурил. Облако дыма, вырвавшегося из его приоткрытого рта, ласково скользнуло по обветренным тонким губам и, рассеивая лучики света, стало лениво таять в воздухе.

Снэйп невидящим взором уставился на огонь в камине. Красные, желтые с синим языки пламени ласкали друг друга, будто пытаясь причинить обоюдную боль. Теплое ручное пламя, но это лишь обман… Стоит огню вырваться за пределы каминной решетки, как его голодные псы обглодают все, что попадется на их пути.

Огонь дрогнул, затрещал, наткнувшись, вероятно, на сырое полено и, сердито фыркая, стал пожирать влагу.

Искры… Вспышки. Не теплая желтая вспышка, а зеленая… Ледяная, питающаяся жизнью. Именно такой огонь породил он, Снэйп, в эту ночь. Одно слово… Одна жизнь и одна смерть. Он сделал это, чтобы одной каплей боли стало меньше. Чтобы память отпустила и разрушила мост через реку, которая была перейдена очень давно, но в которую, вопреки всему, двум людям приходилось ступать не единожды, снова и снова. Но с этим было покончено. Течение уносило прочь те самые страдания и ложь.

Снэйп не мог позволить сделать такое несмышленому мальчишке, для которого убийство Альбуса Дамблдора было бы лишь посвящением, тогда как для самого профессора это значило намного больше.

Он лениво протянул руку к столику, который стоял рядом, и, налив в бокал крепкого вишневого вина, вернулся к своим мыслям.

И Темный Лорд это знал. Он просто хотел причинить боль своему слуге, потому что это лучшее, что умел делать Волан-де-Морт – вселять ненависть и порождать огонь страданий. Медленно разжигая этот огонь, питая его и, подобно металлу, закаляясь в нем.

Снэйп, сделав большой глоток терпкого вина, подавил приступ дрожи… Дрожи не от холода.

Да, он ненавидел того старика, который сломал две жизни, сломал в тот момент, когда они были необычайно хрупки, подобно сухому воску. Человеческие фигурки, слепленные из воска, стаяли и исказились до мифических чудовищ в пекле войны. Все банально и бессмысленно, только одно слово, одно прикосновение могло все изменить. И Снэйп жил последние несколько часов этой надеждой, дышал ею, горел и сгорал.

Поднял палочку и сказал: «Авада Кедавра!» И почувствовал удовлетворение от той мысли, чей отпечаток видел на лице Дамблдора, прежде чем уничтожить и мысль, и самого директора. Мысль о том, что убийство спасет несколько жизней… Но их нельзя уже было спасти: ни его самого, ни Северуса Снэйпа, ни Драко Малфоя.

Да, мальчишка не смог убить Дамблдора, но лишь из-за страха… Последняя черта, за которой… все то же самое, хотя, когда к ней подходишь, то кажется, что за ней все по-другому. Еще один самообман и разочарование. Стоит лишь один раз попробовать: первый раз больно и стыдно, второй раз немного страшно, присутствует стыд, но стыд лишь за этот страх… А потом, если, конечно, ты не шизофреник, все чувства проходят. Убийство становится легким выбором и поступком, который почти не имеет смысла. Ибо когда ты сам уничтожаешь жизнь, ты понимаешь, как она хрупка и слаба и как безропотна перед смертью, как беспомощна.

Снэйп сделал еще один глоток и криво усмехнулся. Его нервы были на пределе, и только одно могло их успокоить. Его Господин…

Только что Снэйп вновь покинул Хогвартс, но на этот раз навсегда, о чем не жалел. Он сделал все, что от него требовалось. Почти все. И сейчас…

Профессор допил вино и, закинув голову назад, закрыл глаза.

Дождь не переставая стучал по стеклу.

Снэйп снова закрыл глаза и стал мысленно прокручивать в голове тот разговор с Темным Лордом. Накануне. Профессор пытался найти там ответы, запутавшиеся в призрачных сетях намёков и недоговорок, и возможный финал сегодняшнего дня.

- Все идет так, как мы и планировали, Северус, и это очень хорошо, - Темный Лорд задумчиво изучал гравировку на лезвии старинного кинжала, который лежал у него на коленях. Он сидел в мягком кресле у камина, где тлели желто-зеленые угли. Кабинет Лорда был полон удушливых запахов каких-то зелий… Ядовитых, растекающихся по сознанию сладким искусственным светом, обращающих кровь в вино, парализующими волю и разум.
Снэйпу всегда было тяжело тут находиться, но он видел в этом отчаянную необходимость.
Горячий раскаленный воздух и нескончаемый холод, который исходил из самой сущности его Господина.
Профессор издал глухой стон и кивнул. Напряжение, поселившееся в его теле, наполняло и ломало его. Завтра предстоял тяжелый день, который должен внести определённого рода коррективы… Мрачное ликование было еще шатким, но, казалось, атмосфера комнаты делала его сильнее, настойчивее, оно пробиралось в сердце, нежно, но упорно обнимало душу. Однако разум был заперт для этого. Так должно было быть. И так будет.
- Знаешь, - Темный Лорд не обращал ни малейшего внимания на то, что происходило сейчас со Снэйпом, - завтра ведь многие погибнут. И не только те, кто является моими врагами. Мои союзники – они тоже уже в шаге от… - он замолчал и посмотрел на профессора, который стоял слева от камина, прислонившись плечом к стене. – Меня это должно огорчать?
Снэйп вздрогнул, потому что в тихом голосе Волан-де-Морта прорезались высокие нотки, которые с шипением вонзились в мозг Северуса.
- Наверное, нет, Господин, - коротко ответил он, пытаясь расслабиться, что было крайне нелегко сделать под столь пристальным и насмешливым взглядом. – Имеет ли это значение, если… - профессор остановился, не желая продолжать эту игру, но, вероятно, было уже поздно.
В глазах Темного Лорда вспыхнуло любопытство, злое и жадное.
- Так-так… - прошептал он и медленно встал, все еще держа в руках кинжал. – Это «если» звучит очень двусмысленно, будто у тебя есть еще выбор, Северус, - Волан-де-Морт стал приближаться, неторопливо и изящно, двигаясь с грацией хищника. Обманчиво осторожно… Так красиво, подобно змее… Это завораживало. – Но он действительно есть, самый последний, но не самый верный, - прошептал Темный Лорд уже на ухо своему Пожирателю. – Ведь ты же хочешь жить, Северус? - острие клинка нежно укололо его в шею, разлившись волнами сладкой боли по всему телу, той боли, которая вызывает зависимость. – А умереть? Ради чего ты готов умереть, мой друг?
- Ради вас, - это единственное, что вертелось в его мозгу, маячило кроваво-красным пятном перед глазами и текло по венам. Это единственное, что он сумел сказать в тот момент. И это было правдой, только его правдой.
- Да, это тот ответ, который я хотел услышать, - спокойно произнес Волан-де-Морт, проведя острием кинжала по щеке профессора. Клинок замер у покрытого холодным потом виска, жилка на котором бешено пульсировала. – И, вероятно, ты хотел его сказать. Хотел сказать теперь, говорил раньше, - этот шепот плавил мозг… Плавил и сжигал, - может, скажешь и потом.
- Вы ведь знаете, - холодный блеск от лезвия ослеплял его. Взор черных глаз был почти невидящим, зато инстинктивно усилились остальные четыре чувства, внося в воображение желанные порочные образы. – И завтра я с удовольствием выполню то, что должен, то, что доставляет Вам много хлопот, мой лорд. Ваше прошлое.
- И твое, мой Северус, - Волан-де-Морт коснулся губами его щеки и оставил дымящийся след. Еще одно клеймо, одно из тысячи прекрасных меток на его теле. – Знаешь, что это за кинжал? – он отстранился, и теперь между их лицами находилось длинное узкое лезвие. В голубых глазах Темного Лорда плясали искорки, множество искорок в глубине и по краям радужной оболочки. – Я расскажу тебе нашу историю, мой Северус. Расскажу, чтоб ты знал, за что именно тебе будет позволено умереть. И почему.

Снэйп сделал глубокий вдох, будто стараясь высвободиться из цепей, которые сковали сейчас все его существо. Выдох и еще один вдох с той же целью, но это было уже лишним, потому что руки-цепи Темного Лорда отпустили его.
Волан-де-Морт все еще держал кинжал на уровне лица, любуясь рваными бликами от пламени, танцующего на острии. Некоторое время в комнате висела тишина, нарушаемая лишь монотонным потрескиванием огня в камине. Затем Темный Лорд заговорил вновь, не отводя взора от клинка:
- Это очень старая легенда, Северус, - голос был тихим и ровным, - ей уже много веков. Очень поучительно. Смерть лишает смысла абсолютно все достижения человека, его плоти, но не разума. Один волшебник много веков назад решил сделать шаг к бессмертию своего тела, к повышению уровня собственных знаний и навыков. Он придумал некий ритуал, с помощью которого можно было забирать жизненные силы из чужой плоти, - профессор как зачарованный следил за движением его губ. Рука с кинжалом была уже опущена и путалась в складках черной мантии. – Но вот в чем была проблема: это могло происходить лишь по безмолвному согласию, и когда сила жертв была на пределе, что свойственно лишь людям, Северус. Особенным людям, - на тонкие губы легла полуулыбка. – Страсти заставляют внутри все бурлить, разум перестает сопротивляться, - Снэйп чувствовал, как сердце отбивает барабанную дробь марша, - а сознание становится тончайшей пленкой, которую пронизывали чары этого кинжала. Этот волшебник питался тем, что мог пробудить внутри окружающих его, пока однажды те страсти, которые он поглотили, не пожрали его изнутри. Смешно, Северус, - но улыбка его погасла, - как капля, всего лишь одна капля разрушает непреступную стену, за которой прячется вечность. Этот кинжал уничтожил того, кто создал его из части своей души. Тебе не кажется это забавным, Северус? Чтобы спасти себя и скрыться от времени, нужно себя уничтожить… А, Снэйп? Что бы выбрал ты?
Северус вздрогнул и с трудом оторвал взгляд от губ Темного Лорда. И посмотрел ему в глаза. Он слушал его вопрос, но будто не слышал… И это было ошибочно.
- Ты меня разочаровываешь, Северус, - сверкнула металлическая змея и жадно впилась ему в плечо.
Снэйп, не проронив ни звука, крепко стиснул зубы и инстинктивно схватился за руку, сжимающую это ядовитое жало. Над самым ухом зазвучал тихий ледяной смех, сыпучий…будто кто-то ронял горсточку стальных иголочек.
- А вот теперь уже нет, - прошептал Волан-де-Морт, коснувшись губами его щеки, и новый приступ страшной, но тупой боли в плече, потому что Темный Лорд, прежде чем выдернуть клинок, с огромный удовольствием провернул его в ране.
На этот раз Снэйп издал слабый стон, который тут же был пойман губами его Господина. Сладкие и холодные.
Но было лишь короткое мгновение пьянящей прохлады, а потом Волан-де-Морт резко отстранился, и в тот же момент тело профессора покинули все силы. Он медленно сполз на пол.

Продолжение следует